Многие знают, что из всех книг больше всего переводилась на другие языки Библия. Гораздо меньше известен тот факт, что на втором месте после Библии в списке наиболее часто переводимых книг стоит трактат древнего даосского философа Лао-цзы. В прошлом году Тайвань посетил обладатель Нобелевской премии в литературе, видный китаевед Йоран Мальмквист; этот знаменитый ученый заинтересовался Китаем после того, как прочел книгу Лао-цзы. Говорят, что в Германии благодаря большой популярности экологического движения книга Лао-цзы имеется в библиотеке каждого интеллектуала. Великий духовный учитель Индии Ошо, очень известный в последнее время на Тайване, издал книгу Лао-цзы с собственными комментариями. Одним словом, Лао-цзы, которого многие китайцы считают проповедником «пассивности» в жизни, в наши дни проявляет незаурядную «активность» в увеличении числа своих последователей во всем мире.
«Нынешняя система экзаменов производит людей, которые умеют только сдавать экзамены. А в тех, кто не умеют этого делать, развивается комплекс неполноценности, и тогда уже поздно спасать их». В мягком желтом свете ламп группа слушателей в скромной, но изящной комнате для чаепития внимательно слушает лектора, сидящего в центре комнаты. Неспешно течет его речь, в которой говорится о том, что погоня за удобствами жизни и предметами роскоши на самом деле бессмысленна и пагубна… На стене комнаты висят начертанные древним каллиграфическим почерком надписи: «Мудрый умеет заботиться о людях так, что никто не чувствует себя брошенным. Мудрый умеет заботиться о вещах так, что ни одна из них не пропадает без пользы».
В этот вечер, невзирая на холодный дождь, около тридцати молодых людей, в основном разного рода служащих, снова пришли послушать лекцию о Лао-цзы в частную академию, расположенную в восточной части Тайбэя. Ведет занятие профессор Государственного института искусств Синь И-юнь.
К свободе от современных обязанностей
В сравнении с предметами, которые имеют практическую ценность, занятия, посвященные китайским канонам, довольно редки. Но в некоторых частных учебных заведениях читаются курсы лекций о книге Лао-цзы. Профессор Линь Ань-у из университета Цинхуа, который вот уже больше десяти лет выступает с лекциями о Лао-цзы в различных частных клубах и даосских храмах, утверждает, что на Тайване сейчас быстро растет интерес к философии Лао-цзы. Учение Лао-цзы — главная тема различных публичных выступлений и профессора Ван Бан-сюна из Института исследований китайской литературы университета Чжунъян. После того, как три его книги о Лао-цзы выдержали в течение только одного года шесть изданий, коллеги в шутку говорят о нем, что он «застолбил рынок Лао-цзы».
«Лао-цзы помогает сбросить с себя печали современной жизни», — говорит Ван Бан-сюн, называющий Лао-цзы «благодетелем» современного мира. Наблюдая, как много стрессов и волнений порождает сегодняшняя напряженная жизнь, и как эти стрессы и страхи передаются от родителей к молодому поколению, Ван Бан-сюн пришел к выводу, что идеи Лао-цзы помогают современному человеку избавиться от бремени своих амбиций и обрести духовную свободу. Вот почему, по его словам, он читает лекции о Лао-цзы, а слушателей у него столько, что они могут заполнить крупнейшие лекционные залы в Тайбэе.
Путь долог, жизнь коротка
Чему же учит нас философия Лао-цзы? Способна ли она избавить нас от тягот современного уклада жизни?
Вся книга Лао-цзы, именуемая «Дао-дэ цзин» (что значит «Книга о Пути и его Силе»), состоит всего лишь из 81 краткого изречения. Но, несмотря на столь малый объем этого произведения, оно вместе с другим знаменитым каноном Китая — «Книгой Перемен» издавна считалась одной из самых темных и загадочных в китайской литературе. Начинается она такими словами: «Путь, о котором можно сказать словами, не есть вечный Путь. Имя, которое можно назвать, не есть вечное имя. Небытие — это начало Неба и Земли; бытие — Мать всех вещей…» Нелегко сразу разобраться во всех этих глубокомысленных понятиях Лао-цзы: бытие, небытие, пустота, Мать всех вещей и т.д. Но благодаря им Лао-цзы и занимает свое особое место в истории китайской мысли. За две с лишним тысячи лет, прошедших со времени жизни Лао-цзы, в Китае появилось множество толкований его темной книги. Но если посмотреть на нее в целом, то мы увидим, что Путь, о котором говорит Лао-цзы, указывает на какие-то неизменные законы существования всех вещей в мире, а знание этих законов позволяет глубоко проникнуть и в тайны человеческой природы. Например, говоря о природных явлениях, Лао-цзы замечает, что «сильный ветер не продержится все утро, сильный дождь не продержится весь день». Если даже ветер и дождь, творимые Небом и Землей, не могут продолжаться долго, что же говорить о человеческих усилиях? И снова: «Великая добродетель подобна воде, которая питает все сущее, ничему не противоборствуя…». Лао-цзы полагал, что все вещи рождаются от Дао, но и само Дао присутствует в вещах. Осуществляясь в человеческой жизни, Дао становится «силой» или «добродетелью».
Говоря совсем просто, Лао-цзы указывает на закономерности природного мира для того, чтобы лучше объяснить сущность человека и его призвание во вселенной. По словам культуролога Линь Гу-фана, в китайской культуре нет богов в строго религиозном смысле, которые могли бы служить мерилом жизни, зато налицо стремление искать соответствия между человеческой деятельностью и циклами природы. Сетования на непреодолимый разрыв между «вечным Путем» и быстротечностью человеческого жизни — один из главных мотивов даосского учения.
Смысл жизни
Философия Лао-цзы, искавшая природные основы жизни, всегда дополняла этическое в своей основе учение другого великого философа Китая — Конфуция. В этом своем качестве она определила духовный облик китайского искусства.
Профессор эстетики Цзян Сюнь указывает, что слова Лао-цзы: «Небытие — начало Неба и Земли; бытие — Мать всех вещей» уводят мысль за пределы человеческого опыта к глубочайшим истокам мироздания. Путь существовал до появления мира и воспроизводит некое движение по кругу: он «уходит далеко и возвращается». Это незримая и вечносущая сила мирового движения, которая творит все вещи. В своей книге «Размышления о красоте» Цзян Сюнь отмечает, что слова Лао-цзы о том, что Путь «удаляется, чтобы вернуться обратно», глубоко вошли в сознание китайцев и стали основой творчества китайских поэтов и художников. В классических пейзажных свитках Китая об этом принципе сообщает искусное использование пустого пространства картины и даже сам процесс развертывания и свертывания свитка.
Идеи Лао-цзы всегда служили в Китае могучим импульсом для изучения природы времени и пространства. Тем не менее, как считает виднейший современный знаток Лао-цзы на Тайване, профессор Тайваньского университета Чэнь Гу-ин, самая ценная часть учения Лао-цзы — это его философия жизни. По мнению Чэнь Гу-ина, наследие Лао-цзы выражает столь свойственное китайской мысли стремление рассматривать мир и человека как единое целое. Для китайцев, утверждает он, не существует непреодолимого барьера между метафизикой и жизненным опытом, и сами понятия «пустоты», «небытия» или «сокровенности», которыми оперирует Лао-цзы, постоянно соотносятся с человеческой жизнью. «Метафизика Лао-цзы — это ответ на насущные потребности людей и политики», — заключает Чэнь Гу-ин.
Даосизм и конфуцианство
Лао-цзы и Конфуций — основоположники двух главных учений Китая: даосизма и конфуцианства. Оба жили в середине I тыс. до н.э., во времена династии Чжоу, когда архаические культурные ценности утратили свой авторитет, и в мире воцарилось право сильного. Конфуций призывал людей к нравственному совершенствованию и активной жизненной позиции. Он был сторонником «реформ в рамках существующего строя». Главными жизненными ценностями для него были «человечность» и выполнение своего морального долга. Что же касается Лао-цзы, то его проповедь носила характер, по словам Ван Бан-сюна, «отрицательного предупреждения». Он считал, что жестокие условия жизни уже настолько испортили людей, что проповедовать напрямую «человечность» стало бесполезно. Люди должны перестать уповать на абстрактные ценности и полагаться только на то, что естественно для каждого. Он говорил, что «Небо и Земля не человечны», то есть не проявляют какого-либо пристрастия к человеческим делам, но они бесконечно добры в том, что просто дают всем существам быть тем, чем они есть. Совет Лао-цзы «взращивать в себе покой» был обращен прежде всего к правителям. Он напоминал, что всякий, кто поступает пристрастно, готовит собственную гибель. Мудрец, учил Лао-цзы, предоставляет событиям случаться самим по себе — тогда он может извлечь из всего происходящего большую пользу для себя.
Все в мире относительно
Жизнь всегда предполагает ответственность, и Лао-цзы тоже был озабочен практическими вопросами жизни и политики. Он подчеркивает взаимную обусловленность всех понятий. Уже во второй главе его книги говорится: «Когда мы узнаем, что такое красота, тогда же появляется уродство. Когда мы узнаем, что такое добро, тогда же появляется зло». Если мы выбираем что-то одно, непременно появится и нечто противоположное тому, что выбрано нами. Следовательно, нужно очень осмотрительно пользоваться понятиями и не быть пристрастным в своих суждениях.
Почему на Тайване раздаются голоса в пользу «духовной реформы» (как сделал недавно президент Ли Дэн-хуэй)? Не потому ли, что умами людей владеет себялюбие и мораль клонится к упадку? Поэтому Лао-цзы и говорит: все рассуждают о добродетелях именно потому, что о добродетелях никто не заботится. Если люди восхваляют человечность и милосердие, можно не сомневаться в том, что в мире не будет ни того, ни другого, ведь подлинная добродетель не терпит показухи и риторики.
Привилегированные конфуцианцы и непонятые даосы?
С тех пор как Министерство образования Китайской Республики ввело правило, по которому учителя средних школ обязаны каждый семестр посвятить 18 часов личной учебе, профессор Тайваньского педагогического университета Фу У-гуан часто читает школьным учителям лекции о философии Лао-цзы. После одной такой лекции в городе Синьчжу с места поднялся учитель математики в местной школе и сказал, что ему никогда не нравилось учение Лао-цзы и Чжуан-цзы, потому что оно проповедует пассивность и бездействие. На пороге XXI века, заявил он, только состязательность сможет выявить весь творческий потенциал людей и создать прочное общество.
У жителей Тайваня не так-то много возможностей изучить взгляды Лао-цзы во время учебы в обычной школе. Школьная программа предписывает изучение только основных конфуцианских книг. Этим обстоятельством объясняются некоторые особенности психологии китайцев, отчасти выраженные в традиционной формуле: «Когда у человека дела идут хорошо, он будет конфуцианцем; когда же его преследуют неудачи, он становится даосом».
Кроме того, Лао-цзы часто воспринимают как непоследовательного и даже двуличного мыслителя, который, с одной стороны, проповедует недеяние, а с другой стороны учит извлекать выгоду из политических хитростей и даже войны. В его книге можно встретить, например, такое высказывание: «Мудрый правитель делает сердца людей пустыми, а их животы — полными. Он делает их волю слабой, а их тела крепкими. Он лишает их знаний и желаний, так что лукавые люди не осмеливаются действовать». Позднее некоторые мыслители древнего Китая увидели в подобных суждениях политическую программу деспотической власти, и по этой причине учение Лао-цзы уже в наши дни нередко называют «орудием правящих классов».
Не быть рабом чувств
Используемые Лао-цзы понятия «пустота», «покой», «уступление» и т.п. сами по себе не негативны, подчеркивает профессор Чэнь Гу-ин.
В последние столетия до н.э. комментаторы книги Лао-цзы сочли, что патриарх даосизма учит «управлять миром посредством недеяния». Однако философия Лао-цзы не имеет отношения к карьере и преуспеянию. Лао-цзы говорил о «недеянии» потому, что слишком хорошо знал плачевные результаты деспотической политики современных ему правителей. Согласно Лао-цзы, государь должен, подобно Дао, следовать своей природе, а не быть рабом собственных прихотей. Как замечает Чэнь Гу-ин, люди обычно принимают за реальность то, что могут видеть или представить в уме. Они полагаются больше на «наполненное», чем на «пустое», поскольку полезность отсутствующего не так заметна. Между тем Лао-цзы делает акцент именно на пользе и ценности вещей невидимых. Ведь, к примеру, только благодаря наличию пустого пространства человек может пользоваться своим жилищем. Развитие этой мысли встречается в 12-ой главе «Дао-дэ цзина», где можно прочесть: «Пять цветов ослепляют глаза, пять звуков оглушают уши, пять вкусов притупляют вкусовые ощущения». Как отмечает в этой связи Цзян Сюнь, «Лао-цзы глубоко вникает в природу нашего чувственного восприятия и состояний сознания». Последствия такого проникновения в глубины сознания можно видеть, например, на классических китайских пейзажах, некоторые места которых намеренно оставлены «пустыми». Искусство неотделимо от чувственного восприятия, но чрезмерная чувственность притупляет наши чувства. Поэтому цель китайского искусства состоит не в чувственном возбуждении как таковом, но, скорее, в максимально экономном использовании данных чувственного восприятия, чтобы сделать доступными для себя более утонченные состояния сознания и возвыситься духовно. «Пустота — это не ничто, а более глубокая потенциальность», — говорит Цзян Сюнь.
Освобождение творческих сил
Если бы Лао-цзы жил сегодня, осудил бы он соперничество и прогресс? Сам родоначальник даосизма явно не сторонился политики и охотно давал советы правителям. Но он учил: «Добившись желаемого, умей уступить». Он, очевидно, хотел, чтобы люди задумались над тем, правильно ли, мудро ли они поступают, посвящая все свое время погоне за успехом в жизни. Он призывал всех остановиться, как только они получат то, в чем действительно нуждаются, а, имея больше необходимого, помогать тем, кто нуждается. Он не уставал повторять: чем выше ваше положение в обществе, тем меньше должны вас привлекать мысли об успехе. А вообще-то жизнь — замечательная вещь. «Мудрый обладает вещами, не пытаясь завладеть ими, действует, но ни на что не притязает, творит, но не гордится своими достижениями», — говорится в «Дао-дэ цзине». Не случайно английский философ Бертран Рассел особенно ценил философию Лао-цзы за то, что она «освобождает творческие силы и подавляет собственнические инстинкты».
С заботой о внутренней жизни
В современных условиях призыв Лао-цзы довольствоваться малым — это настоящий «дар», который учителя все больше стремятся передать детям. Когда руководитель Академии Дэцзянь Ван Чжэнь-хуа проводит занятия о философии Лао-цзы, он начинает с 22-ой главы «Дао-дэ цзина», где говорится: «Кто хочет мало, получит много, а кто хочет многого, пребудет в замешательстве».
Ван убежден, что сегодня такой совет как нельзя более кстати. Он приводит пример из реальной жизни: сегодня все жаждут изобилия и процветания, а между тем все так заняты погоней за своим благополучием, что не успевают только и насладиться тем, что имеют. Они живут в состоянии постоянного стресса и усталости, не ведая покоя и гармонии в душе. По сути дела, это «изобилие» само настолько однообразно, что люди быстро устают от него. Он говорит: «Жизнь может быть простой и тем не менее насыщенной. Однако наши вожделения делают ее сложной и вместе с тем унылой. Лао-цзы понимал эту истину лучше, чем кто-либо другой, и, когда он говорил об умении довольствоваться малым, он на самом деле учил людей постигать богатство жизни».
Любую философию можно свести к практическому знанию, и уже в древности из учения Лао-цзы выводили науку военной и политической стратегии. Но Ван Чжэнь-хуа напоминает, что книгу Лао-цзы нельзя читать с мыслью извлечь из нее какую-нибудь сиюминутную пользу. Он цитирует слова Лао-цзы: «Чтобы знать других, надо быть умным. Чтобы знать себя, надо быть мудрым. Чтобы побеждать других, нужно быть сильным. Чтобы победить себя, надо быть истинно великим». Человек, по Лао-цзы, должен уметь жить ради великого в себе.
Если вчитаться в книгу Лао-цзы, то советы древнего философа о том, как управлять миром, покажутся не столь уж важными рядом с его призывом «возвратиться к источнику жизни». Многие думают, что учение Конфуция касается жизни в обществе, а Лао-цзы проповедует уход от мира. На самом деле, как говорит Чэнь Гу-ин, «те, кто погружены в общественную жизнь, как раз больше всего нуждаются в учении Лао-цзы». В наши дни, когда люди более чем когда бы то ни было прежде живут чисто внешними успехами, учение даосского мудреца, по мнению Чэнь Гу-ина, приобретает особенно глубокий смысл.
Конфуцианский взгляд на Лао-цзы
«Со времени появления конфуцианства, стремление различить добро и зло было признаком духовной возвышенности. Но это же стремление ложится тяжелым бременем на наши плечи. Перестав беспокоиться о добре и зле и о своей репутации, мы можем избавиться от этого бремени. Возможно, таким и должно быть отношение конфуцианцев к Лао-цзы!» В этих словах Ван Бан-сюн описал свой собственный опыт изучения древней китайской мудрости: Лао-цзы избавил его от внутреннего беспокойства и страха неудачи, которые поначалу внушило ему чтение конфуцианских канонов.
«Даосизм возвращает вкус к жизни и дает духовное утешение». Многие учителя согласны с этим суждением и прибавляют, что знание философии Лао-цзы очень обогащает нашу мысль. «Внимательно изучив книгу Лао-цзы, я обнаружил, что могу с одинаковой легкостью обсуждать проблемы и естественных наук, и экономики, и литературы — не в техническом смысле, а в смысле понимания самой природы жизни», — утверждает преподаватель фонда Цыхуэй Ма Шу-ли. Это не кажется удивительным, ведь Лао-цзы говорит о вечных вопросах человеческого существования. Например, он предлагает нам спросить себя: «Что тебе дороже: твоя репутация или твоя жизнь?» Ты хочешь раскрыть все потенции свои жизни? Или ты хочешь растратить свою жизнь в погоне за славой и званиями? Даже сегодня об этом стоит задуматься.
Освобождение канонов
Когда Синь И-юнь, Ван Бан-сюн, Ма Шу-ли и другие учителя говорят о Лао-цзы, они всегда связывают принципы его философии с вопросами современной жизни. Так, объясняя идею взаимного дополнения противоположностей у Лао-цзы, Синь И-юнь берет в качестве примера воспитание детей. Если родители требуют от ребенка любой ценой успешно сдать экзамены, они лишают его возможности жить полноценной жизнью. По словам Ма Шу-ли, в сегодняшней жизни, целиком ориентированной на техническое знание и умение, люди часто неспособны разрешить простейшие вопросы своей личной жизни — у них просто нет понятий, которые позволили бы им осознать истинные мотивы собственных поступков. Получается, что прогресс материальной культуры может сопровождаться духовным разложением человека, и чем больше знаний у человека, тем больше вреда он может причинить обществу!
В наши дни чтение Лао-цзы, заявляет Линь Ань-у, помогает людям по-новому взглянуть на многие проблемы современности. Не то, чтобы Лао-цзы внушал какую-то определенную программу действий — просто он помогает людям открыть в себе новые духовные силы и увидеть для себя новые возможности в жизни. А Ван Чжэнь-хуа говорит: «С помощью Лао-цзы мы можем избавиться от человеческого лицемерия и стремления чрезмерно усложнять жизнь. Мы можем вернуться к простоте и безыскусности, которые позволят нам жить в согласии с нашей совестью. Вот этим Лао-цзы более всего и ценен для нас».
Пробуждение к жизни
Проблемы жизни человека в обществе возникли не вчера, и их невозможно решить только с помощью заветов Лао-цзы. Китайскую философию вообще нельзя понять, не имея реального жизненного опыта. «Если западное знание — это поиск истины, то китайское знание — это поиск прозрения», — говорит Синь И-юнь.
Сегодня, на исходе ХХ столетия, китайцы заняты обогащением, между тем как в одной лишь Германии существует 40 или 50 переводов его книги, а в США «Нью-Йорк Таймс» объявила Лао-цзы величайшим писателем всех времен, наравне с Шекспиром, Гете и Толстым. Причина этого все та же: призыв вернуться к глубинной природе жизни. А глубокое понимание жизни в свою очередь делает Лао-цзы очень актуальным философом в наши дни.
Лао-цзы предельно прост в общении
«Почему в Европе так много переводят Лао-цзы? Прежде всего потому, считает студент из Германии Вольфганг Швабе, что Лао-цзы не старается поучать, зато внушает мысль о том, что интуитивное понимание важнее всяких слов. Впро чем, сам Вольфганг читает книгу Лао-цзы в оригинале, поскольку ее переводы не могут передать всего богатства оригинала, а здесь даже небольшая неточность способна исказить весь смысл китайского текста».
Лао-цзы не строит песчаных замков
Хуан Жуй-сян, служащий Бюро по развитию коммерческих предприятий Городского правительства Тайбэя, является горячим поклонником Лао-цзы. Для него отношения между Конфуцием и Лао-цзы подобны отношениям между мальчиками, играющими на пляже. Один мальчик все время строит замки из песка, хотя морские волны раз за разом смывают их. Другой же мальчик просто сидит на берегу, вглядываясь в море и небо и постигая тайны природы. Для Хуана Лао-цзы учит прежде всего понимать и ценить разнообразие природы и не держаться за какую-то одну идею. Вот почему тип отношения к жизни, представленный в книге Лао-цзы, постоянно воспроизводит себя в истории. Ведь жизнь, замечает Хуан, — это «процесс, а не цель».